Алистер ослабил галстук. Через секунду Нотт и вовсе снял его и расстегнул первую пуговицу рубашки. Теперь шею не сдавливал ворот и само собой пришло ощущение свободы. Аккуратно сложенный галстук он убрал в карман мантии. После этого он опёрся обеими руками о перила и вгляделся в гладь Чёрного озера. Ещё было светло и он без труда разглядел мельчайшие детали. Кроме деталей был виден и озёрный монстр, прорезавший воду огромными волнами. На вершине Астрономической башни всегда было ветрено и сейчас вокруг стоял лёгкий гул.
Слизеринец нахмурился, обдумывая предстоящий разговор. Он не любил нейтральность в любых её проявлениях, считая что равновесие достигается лишь по ту сторону Арки Смерти. Фред же казался именно что нейтральным. Уизли по крови, но без особенно заметного предубеждения по отношению к Слизерину и к людям, из круга Нотта. Алистер привык к тому статусу, что приобрели чистокровные после поражения Тёмного Лорда. К безразличию он не смог бы привыкнуть никогда.
К большой игре он готовился всю жизнь. Все те улыбки, что были выдавлены через силу, постоянные попытки завоевать уважение и доверие. Всё только для того, чтобы в решающий момент не остаться одному в борьбе с несметной мощью нового Министерства. Однако он не думал, что ему придётся начать так рано. Хоть он и был честолюбивым, Алистер понимал, что ещё слишком молод. Но приказ отца был совершенно точным - пора. И если Теодор Нотт приказывает, то Алистер Нотт подчиняется и не задаёт вопросов.
Подобраться к Уизли не было очевидным шагом. Но чем больше слизеринец обдумывал перспективы обладать таким союзником, тем сильнее ему хотелось одержать сегодня победу. Первую значительную победу во всей его жизни. Гриффиндорца он оценивал как коня. Фигуру с необычным ходом, которую можно легко заслать глубоко в стан врага. Бесценную фигуру.
Алистеру не требовалось смотреть на часы, чтобы понять, что назначенный час пробил. Записка с вежливой просьбой о встрече была отправлена ещё до завтрака с первым попавшимся рейвенкловским первокурсником, а значит Фред должен будет прибыть с минуты на минуту. Если, конечно, он не решится проигнорировать приглашение Алистера и не отправится куда-то ещё.
На самом деле, над текстом записки: "Буду признателен, если найдёшь возможным встретиться со мной на вершине Астрономической башни, сегодня после обеда. Алистер Нотт", - слизеринец корпел целый вечер. Ему пришлось тщательно взвешивать каждое слово, чтобы быть вежливым, но не холодным. Доброжелательным, но не подозрительным. Слизеринцем, но не слишком.
Гонца тоже нельзя было выбрать наобум. Слизеринец не подходил - нельзя использовать своих как прислугу в общении с чужаками. Попроси он кого-то из барсуков или львов, это можно было бы расценить как агрессию. Как же, как же. Того и жди, профессор МакГонагалл углядит в этом злоупотребление чистокровным статусом. Да и не каждый орлёнок согласился бы потратить своё драгоценное время на что-то, кроме учёбы.
Те же тонкости приготовлений касались и внешнего вида Нотта. Весь в чёрном, но не в хогвартском чёрном. А в аристократическом чёрном. То неуловимое отличие между мантией за несколько сиклей и роскошным одеянием ценой в пару десятков галеонов. Алистер решил, что нет нужды играть в дураков, делая вид, что он из простой семьи. А вот неформальность расстегнутой рубашки должна была уравновесить вычурность наряда. И никаких палочек! Уизли ни на секунду не должен подумать, что это западня.
Глубоко вздохнув в душе, Алистер недвижно наблюдал за озером, пока не услышал шаги позади. Нотт сразу же обернулся на звук, готовясь поприветствовать, как он надеялся, будущего друга.

Уизли молча подошёл к перилам и облокотился об них. Поздороваться он, видимо, не считал нужным. Подступить ближе, чтобы протянуть руку для рукопожатия Алистер не рискнул. Велика была вероятность, что Фред проигнорирует этот жест и Нотт останется в дураках. Вместо этого Алистер коротко кивнул пришедшему. При этом он смотрел гриффиндорцу прямо в глаза.
- Благодарю, что пришёл.
Не удержавшись, Алистер оправил и без того безупречно лежащие волосы, пижонским жестом. Вряд ли так мог ли себя вести благовоспитанные чистокровные юноши. Казнить себя за оплошность, однако, он будет после.
- Я перейду сразу к делу, чтобы не тратить попусту ни твоё, ни моё время.
После того, как он это сказал, правая рука его скользнула внутрь мантии к потайному карману. В нём, в специальном футляре хранилась волшебная палочка. Движение было плавным и медленным, не лишённым артистизма. Таким естественным, будто Нотт тренировался доставать палочки из кармана несколько лет. Взмахом палочки Алистер очертил вокруг них небольшой круг.
- Quietus!
Алистер мог бы совершить заклинание невербально, но таков был этикет общения. Ему нужно было показать Фреду, что он от него ничего не скрывает. Даже то, что Нотт хочет что-то скрыть от других.
- Ну вот, теперь нас хотя бы не подслушают.
Следовало применить ещё целую серию заклинаний, чтобы убедиться в отсутствии слежки, но излишняя осторожность обратила бы на себя ненужное внимание. Что такого семикурсник может сказать другому студенту, что это требует экстраординарных защитных чар?
Убрав палочку обратно в карман, Нотт безрадостно улыбнулся. Улыбка вынырнула на поверхность и тут же исчезла - её использовали как инструмент и теперь водворили на место до следующего раза.
- Уизли, мне стало известно, что ты не во всём согласен с Министерством. В частности, мне интересно твоё мнение касательно маггловского вопроса. Я знаю, мы не друзья. У тебя нет причин доверять мне, но нет причин и для обратного. В конце концов мы оба - волшебники. Скажи мне, что ты думаешь о, скажем, о налоге на кровь?
О шаткой позиции Фреда Уизли Алистер узнал благодаря Флинту. Само то, что Флинт сдружился с Уизли, красноречиво говорило о незашоренных взглядах обоих юношей. От Алекса Нотт узнал подробности, которые и привели его на вершину Астрономической башни в поисках союзника.

На краткую секунду Алистер сморщился, увидев как Фред не только снял мантию и положил её на перила, но ещё и сам взгромоздился на них. Как и всякий здравомыслящий человек, Алистер полагал лишний риск неразумным и напрасным. Ко всему прочему это было абсолютно бессмысленно. Отец рассказывал ему, что Волдеморт останавливал атаку на замок, чтобы дать возможность защитникам капитулировать. Потому что каждая капля волшебной крови ценна.
Но когда Фред обернулся к Нотту, на лице того не было ничего, кроме мины заинтересованного человека. Уизли всегда были гриффиндорцами и это накладывало определённый отпечаток на ход их мыслей. В частности и на отношение к ценности жизни.
Рыжий юноша сказал Алистеру именно то, чего он хотел услышать. Сам он и так был прекрасно осведомлён о причинах и последствиях нового закона. Ему было важно убедиться в том, что у Фреда есть голова и в этой голове не туман. Кроме того, он выхватил из речи фразу об экономике магглов. Алистеру никогда бы не пришло в голову, что у простаков экономическая база много сильнее магической. В этом определённо стоило разобраться, но не сейчас.
Сдержав порыв затащить Фреда обратно на безопасный пол, Алистер вслушался в сказанное им. Он не видит большей ценности в чистой крови - это минус. Но он признаёт большую ценность волшебников, чем магглов. Этого было достаточно.
- Ты прав, волшебная кровь важнее прочих дрязг, - кивок.
Алистер встал по правую руку от Фреда и ухватившись за перила бледными пальцами окинул взглядом раскинувшийся неподалёку Запретный лес.
- Я вижу, что ты понимаешь, что в мире кое-что меняется. Я бы хотел тебе предложить сотрудничество. Чтобы эти изменения не разрушили наш мир. Сейчас это не столь очевидно и многие решения Министерства оказываются неизвестными обществу. Уже сейчас полномочия сектора борьбы с неправомерным использованием магии позволяют арестовывать и заключать в Азкабан руководствуясь одним признаком - чистая кровь. Разве к этому стремился Дамблдор? К тихому террору?
Нотт не пытался говорить тихо. Его голос был сильным, его учили ораторскому искусству лучшие учителя. Он делал ударения и расставлял акценты так, что его речь казалась ритмичной и естественной. Многогранной и увлекающей, как ломающиеся отражения в зеркальной коробке.
- Я честно предупреждаю, что ничто из того, о чём я попрошу тебя, не будет направлено против твоей семьи. Все решения будут на твоей совести и результатом твоего разумного выбора. Мне лишь нужно знать, что в мире ещё есть люди, которые любят магию и не хотят увидеть этот мир в руинах. Что для кого-то честность и справедливость не пустые слова.
Алистеру приходилось напрягаться, чтобы ненароком не упомянуть ни одного из родственников Фреда. Было важно показать парню, что речь не о людях, которых он любит, а о безликом бюрократическом монстре, вот-вот угрожающем сожрать ни в чём неповинных людей. Пусть проблема моральной дилеммы встанет перед Уизли позже, сейчас Нотт нуждался в лишённом сомнений согласии.

Пока двое молодых волшебников разговаривали, солнце сдвинулось с зенита. Теперь оно уже двигалось к закату - раскалённый шар мерно отсчитывал время до наступления тьмы. Алистер никогда не боялся темноты, слишком хорошо он знал, что есть вещи много страшнее. Покуда у него есть волшебная палочка и есть дыхание на один Люмос - не тьмы он будет боятся.
Нотт внимательно слушал своего однокурсника. Фред мог казаться ренегатом, но как бы ни был он близок к фантастическому равновесию взглядов, он был Уизли. И мысли, что возникали под рыжей шевелюрой, едва ли посетили кого-то из партии Ноттов. Тем больший интерес для Алистера они представляли. Поэтому слизеринец слушал молча и даже действием не перебивая Фреда Уизли. Цепко выхватывая детали и как будто между прочим сказанные слова, Алистер составлял политический портрет собеседника. Непривычному человеку могло бы показаться, что гриффиндорец уходит от вопроса, даже отказывается. Но Алистер не был новичком. Он слышал, что за всем сказанным робко вырастало согласие.
По лицу слизеринца пробежала рябь дважды. Когда Фред упомянул заключённого в Азкабан деда и когда он решил, что страх движет Гермионой Уизли, величайшей волшебницей столетия. Что страх ослепляет Гарри Поттера - защитника Британии. Что страх вручил в руки Персиваля Уизли умы волшебников, а его отцу Артуру, страх подарил все деньги аристократии. И что страх заставил Андромеду Тонкс стальной хваткой вцепиться в Визенгамот. Страх перед кем?
Когда Фред поставил вопрос ребром, Алистер отозвался не сразу. Поспешность сейчас была ни к чему. Выждав половину минуты, молодой волшебник наконец-то ослабил хватку, выпуская из рук дерево перил. Длинные пальцы сплелись в замок перед ним, а сам он стал ещё прямее обычного. Статный и собранный, Алистер сейчас был образцовым аристократом. Он всегда им был - ведь таково желание его отца.
- Ты спросил про моего деда. Да, Теодор Нотт старший всё ещё жив и пребывает под стражей дементоров, расплачиваясь за свои преступления. В последний раз, когда я и отец навещали его, он ни одного из нас не признал. Но благодаря моему патронусу в ту ночь ему не снились кошмары.
Фред сидел к нему спиной, это затрудняло зрительный контакт. Поэтому Алистер выбрал точку на горизонте, достаточно тёмную, чтобы на неё можно было смотреть неотрывно достаточно долго без опасения нечаянно прослезиться.
- Да, в Министерстве сидят не дураки. Никто не обвинил бы Гермиону Уизли в глупости. Но был ли Корнелиус Фадж дураком? А может дураком был Руфус Скримджер? Отнюдь. Никто из этих людей не был глуп. И никто из них не спас Британию от Тёмного Лорда!
Последнюю фразу Алистер сказал громче, чем прочие. Можно было подумать, что он вышел из себя, дал волю эмоциям.
- Страх ли управляет Министром Шеклболтом? Перед детьми? Потому что здесь, в замке Хогвартс, что 8 веков назад был обещан, как защита будущего волшебников, я более не в безопасности. Твой друг - Александр Флинт - не в безопасности. И другие сыновья и дочери чистокровных семей, ни в чём не провинившихся перед законом, не могут больше звать Хогвартс домом. За нами следят неустанно, словно мы - преступники. Страх ли заставил Министра пойти на это? Возможно. Но что можно сказать о Министре, который боится ребёнка?
Вопрос Алистер задал, уже развернувшись и отойдя на шаг назад. Он бросил взгляд на модель звёздного неба, что была установлена в центре площадки. Знают ли звёзды о том, что грядёт? Может быть кентавром уже известен победитель? Резко обернувшись, Нотт впился взглядом во Фреда. Театральность момента он сглаживал стальным взглядом, слишком серьёзным, чтобы быть наигранным.
- Что ж, я могу предложить тебе конкретику! Будь гарантом моих слов. Будь посланцем у трона господ. Помоги мне доказать, что мы сдались. Что мы хотим мира. Помоги мне, Фред Уизли, избавить наше Министерство страха перед призраком прошлого. Ведь я боюсь, что этот страх убьёт меня и тех, кто дорог мне.
Алистер просяще посмотрел на Фреда. Руки его расцепились и он почти было сделал шаг тому навстречу. Его голос едва не дрогнул в конце, но Нотт не опозорил своих учителей. Всё было сказано твёрдо, не смотря на бушующие внутри него чувства.
Пока волшебная палочка в руке, Алистер Нотт не убоится ночи. Но что, если однажды палочки в руках волшебников сломаются и больше не будет заклинаний, чтоб разогнать тьму?