Я хотела быть тобой.
Хотела больше, чем попасть на Слизерин. Больше, чем преуспеть в учебе. Больше, чем того, чтобы отец меня любил.
Я бы продала душу за то, чтобы быть тобой, если бы нашелся покупатель.
Это могло вылиться во что угодно -  в злобу и ненависть, в немое обожание издалека. Вряд ли в дружбу. И когда я увидела тебя впервые, то поразилась, насколько ты - живой - совпадаешь с моими мыслями о том, каким ты должен быть. Образ сына Ноттов, живущий в моем сознании, вышел наружу, обрел плоть и кровь и вот сидел сейчас в факультетской гостиной. Смотрел на меня.
У нас было мало что общего (вообще ничего, на первый взгляд), но я стала наблюдать за тобой. А через некоторое время с удивлением заметила, что и ты следишь за мной тоже.
Паззл сложился нескоро: тогда только, когда я заметила, насколько ты боишься жить. Насколько ты несвободен и скован. Я же жизнью захлебывалась. Ты: изумительной красоты птица, запертая в клетке. Я: метеорит, падающая звезда, срывающаяся с неба и за секунду скрывающаяся за горизонтом. У тебя была карта, показывающая нужный путь. Я бежала сломя голову через болота и буераки. Я была нужна тебе, нет, мы были нужны друг другу, потому что только тогда, когда мы делали что-то вместе, картинка из разрозненных цветовых пятен складывалась в шедевр.
Ты мой лучший друг. Я никогда тебя не предам. Вместе мы можем все. И, если нужно - земля содрогнется.

А знаешь, мы похожи.
В тебе есть все то, что я в себе ненавижу - да еще и усиленное в сто крат.
Я не знаю, что толкает нас обоих сражаться с этим миром, с собственной тенью, что заставляет проживать каждый день, как последний. Ты ловишь за хвост свою смерть? Ты знаешь, за чем гонюсь я?
Во мне нет уважения к тебе: ты - напоминание о моих недостатках. Я знаю, что ты сломан. Ты знаешь, что сломана я. Мы оба никогда не простим друг друга за то, что увидели эти слабости.
Когда я смотрю в твои глаза - я вижу свою бездну.
Может быть, если я когда-нибудь тебя ударю, окажется, что я разбила руки в кровь о зеркало.